ДЕНЬ ПОБЕДЫ ИДИОТИЗМА СОВЕТСКОЙ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ

УРОКИ ПОСЛЕДНЕЙ РЕВОЛЮЦИИ. 1. ДЕНЬ ПОБЕДЫ ИДИОТИЗМА СОВЕТСКОЙ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ
А.Чигрин	Постоянный адрес: http://chigrin.narod.ru/Neo_pub/Day_Vin.htm

Предисловие

    Как-то слишком часто в истории России идеи и идеологии (включая религиозные) оказывались не средством решения насущных проблем общественной жизни, а молохом, в жертву которому истово и безжалостно приносились остатки благополучия и достатка. Большевики, самозвано подрядившиеся дотащить страну до светлого будущего и не щадившие ради реализации своих теорий ни себя, ни народа, были в сущности законными наследниками многочисленных расколов и сект, шатаний, бунтов и исканий "правды", которыми регулярно маялись разные слои русского общества.
    Не был, похоже, большевизм и последним случаем самоубийственного поклонения идеям "высоким и чистым", но не доведенным до состояния последовательной теории. Примером нового массового самоотречения от практических нужд и без того далеко не беспроблемного существования стала идея национального суверенитета, захватившая умы в конце прошлого десятилетия. Материализацией этих идей стала национально-бюрократическая революция, а днем их окончательной победы - подписание беловежских соглашений.
    В очередной русской революции активно действовали три далеко не равнозначные силы. Первая - демократическая интеллигенция, вероятно, искренне полагавшая, что суверенизация есть этап общей борьбы за свободу и демократию. Вторая - рвавшиеся к реальной власти республиканские и региональные бюрократии. Третья - параноидальные националисты, присутствующие в небольших концентрациях в любом, даже вполне здоровом, обществе.
    Первая большей частью не только не имела в свершившейся революции материальных интересов, но "последней рубахой" готова была жертвовать ради ее успеха.
    Вернее она имела общую надежду. И нтеллигенция п режде других начинала понимать, что по эффективности производства, по качеству товаров и материальному уровню жизни социализм явно проигрывает капитализму. Поэтому поводу за капитализм стоило побороться.
    Кроме того, социализм, как известно, был предназначен для счастья рабочих, а не интеллигенции. И деньги рабочему "давались" легче, чем "социально чуждым слоям", к каковым обыкновенно относилась интеллигенция. Мастер на заводе, получающий меньше большинства подчиненных рабочих - ситуация для того времени дежурная. Была ли причиной такого положения идеологическая догма, или просто были исчерпаны возможности экстенсивного развития, а для другого административная система не годилась и поэтому ситуация с годами только усугублялась, но рабочая сила была в Советском Союзе в дефиците, а следовательно, несмотря на жесткое подавление рыночных механизмов, дороже.
Соответственно, надежды на "новую жизнь" были связаны еще и с тем, что капитализм восстановит справедливость и существенно повысит социальный статус интеллигенции относительно рабочих.
    Как оказалось, надеждам тем не суждено было сбыться. Новой России с ее воровско-сырьевой экономикой нужда в большей части интеллигенции просто отпала. Высокотехнологичные предприятия и НИИ разорились или влачат жалкое нищее существование. Бюджет разворовывается, и кормить бюджетников нечем. Сырьевая кормушка приватизирована... Но речь не об интересах , и даже не о надеждах , а об идейном багаже, который к этому привел. Потому что никаких практических действий для защиты "классовых интересов" предпринято не было. И главное: в реальности интеллигенция участвовала не столько в борьбе за демократию и капитализм, сколько в борьбе за суверенитет РСФСР и развал Союза.
    Надо заметить, что советский (теперь российский) демократ (не путать с прежними диссидентами) явление столь же своеобразное, сколь сама Россия. И с западной демократией, к которой часто апеллирует, имеет обыкновенно общего не более чем немытое наше Отечество с вылизанной до блеска Европой.
    Он, например, до сих пор нередко убежден, что одним из признаков демократии служит делегирование полномочий от нижестоящих органов управления вышестоящим. В соответствии с этой идеей сельсоветы должны решать, какие функции закрепить за собой, а какие можно доверить району, район решает какие из полученных полномочий стоит передоверить области и т.д. В общем - демократия для и от имени бюрократов.
    Это представление, при всей его очевидной вздорности, было поднято на щит республиканскими властями, поскольку придавало вульгарной драке за власть периода перестройки видимость борьбы за высокие идеалы, и стало, в сущности, единственным обоснованием войны законов и полномочий с центральной властью, двоевластия, разрешившегося путчем. Осколки этой концепции были закреплены в последней конституции, легли в основу принципа формирования Совета Федерации. (Члены Совета назначаются региональными органами власти.) Благодаря этому законодательно ограничить власть региональных бюрократий теперь невозможно.
    С сохранением единства государства были связаны объективные интересы и его населения, и правящей партийной верхушки. По упомянутой уже исторической традиции первого обстоятельства наш демократ не заметил. Зато второе позволило ему всю проснувшуюся вдруг ненависть к социализму перенести на государство как таковое. Союз перестал быть для него чем-либо, кроме "коммунистической империи".
    О преступной имперской сущности Союза говорили столь уважаемые люди, о ней написано столько без преувеличения прекрасных строк, что не поверить и не "проникнуться" было трудно,... если бы не пустяк, в сущности: за сохранение этой "империи" проголосовало более 70% ее населения. И процент этот в большинстве "колоний" был не ниже чем в "метрополии".
    В действительности, ни под одно определение империи (смотри словари) Союз не подпадал. Образцом демократии он, разумеется, не был, но Гаити или Судан никто империей по этому поводу не называет. Ущемления гражданских прав по этническому признаку - критерий империи - по крайне мере после смерти Сталина ему за очень редким исключением свойственны не были. Чаще наоборот принадлежность к "коренной" национальности давала определенные привилегии. Прирезка территорий "метрополии" "колониям" тоже трудно интерпретировать как политику завоеваний.
    Не говоря уж о том, что большая часть национальных образований имели важнейшую тогда привилегию - снабженческую. Да и возникшая при Горбачеве беспрецедентная возможность законного выхода плохо вяжется с имперским насилием.
    Единственное что позволяло говорить о национальном угнетении - полный контроль центра над республиканскими бюрократиями, в чем Союз явно отступал от претензий на федеративное устройство. За это они, "угнетенные", используя и демократическую интеллигенцию, и воинствующих националистов, и разваливали государство. За их свободу и право доступа к казне боролись на деле демократы.
    В клейме империи явно сквозила то ли наивная путаница, то ли сознательная подмена понятий. Государством объявлялись не народ с культурной, исторической и политической традицией, с единой территорией и экономикой, с глубоким смешением кровей и языков исходных этносов, а властная верхушка с аппаратом принуждения. Политическая система оказывалась не следствием выше перечисленного, а причиной, коммунисты - не частью народа, а некой мистической силой, вроде десанта марсиан, агентурной сети кайзеровской германии или "заговора международного сионизма". Проклятия в адрес "империи" плавно перетекали в изъявления ненависти к государству как таковому и обратно.
    Государство лихо подменялось правящим режимом, традиционная русская бюрократия - коммунистами, борьба за демократию в государстве - борьбой против государства как такового, а клановые интересы бюрократической надстройки - правом народов на самоопределение. Примитивный захват власти республиканскими верхушками получил изысканную декорацию из демократических лозунгов.
    А "империя", видимо, оказалась подходящим ругательством, вместившем и ненависть неофитов от демократии к своему прошлому и подсознательное нежелание признать причиной устойчивости коммунистического режима собственный недавний конформизм, свалить ответственность за него на других. О том, что сказку "По щучьему велению" придумал не Маркс, никто не вспомнил. Об изначальном смысле слова - тоже. Иначе трудно понять клеймо, которым народ припечатал собственную страну. Не себя же он ненавидел, не территорию, не культуру! Впрочем, случаи такого сорта социальной шизофрении также замечались.
    Ну и, естественно, никто не вспомнил, что каждый народ имеет тех правителей, которых он заслуживает. Не было, увы, в России после гражданской войны всенародных попыток изменить свою жизнь и государственное устройство, таких как, скажем, в Венгрии, Чехословакии, Польше. Когда советские танки подавляли "Пражскую весну" нашлось не более двух десятков представителей народа, публично заявившие о поддержке Чехов. Не так много после оттепели было пострадавших от идеологических репрессий. Несравненно больше неплохо, иногда - просто талантливо - приспосабливались к социалистическим реалиям и участвовали в общем "одобрямсе".
    Рациональные мотивы в идеологии национал-демократии искать бесполезно. Очевидно было, что даже здоровой рыночной экономике раздел государства ничего хорошего не несет. Для Российской же пост административной, недореформированной это 90% катастрофы. Однозначно предсказывались и толпы новых дорогостоящих нахлебников на шее налогоплательщика - президенты, министерства, таможни, посольства. Но без национального чиновничества наверно никак не вообразить было национальное возрождение, а без "нацвозрождения" - демократии.
    Самое интересное, зачем понадобился суверенитет российскому демократу. Это свобода для кого и от кого независимость? Русское население составляло более половины населения Союза. В отличие от других национальностей у него не было необходимости в отдельном парламенте и правительстве для защиты национальных интересов. И союзное и российское правительство состояло почти исключительно из русских. И в союзном, и в российском парламенте большинство составляли русские депутаты, и представляли они, если это с ними случалось, интересы в основном русского избирателя. Союз был государством русских, большой Россией. И, если он не был государством ДЛЯ русских, то ответственность за это несут опять-таки преимущественно русские.
    РСФСР была, в сущности, бюрократическим муляжом России - формальным образованием, предназначенным единственно для создания видимости равнозначности и равноправия России и входивших в нее республик. Это прекрасно понимали и за границей, неофициально именуя Россией СССР, а не РСФСР. Коренной материальный и национальный интерес России, состоял в сохранении государственности Союза по возможности в близком к первоначальному его составу. Однако решающую поддержку национальным бюрократиям Союза оказали именно российские демократы.
    Не больше смысла было и у отделения Белоруссии с Украиной. Экономические выгоды от единства экономики получали все. Отличия в языке, менталитете, культуре меняются от Курска до Львова настолько плавно, что искать границу между русскими и украинцами можно с тем же успехом, что и от Москвы до Архангельска - там тоже заметно меняется диалект, культурная традиция и жизненный уклад. В Белоруссии - посетовал в свое время Шушкевич - только восемь процентов населения владеет национальным языком. Надо, стало быть, выучить и пользоваться! Правильное предложение. Ради того, чтобы стать президентом, и на китайском не грех заставить народ говорить.
    Историкам хорошо известно, что периоды устойчивого развития экономики, рост благосостояния почти всегда сопровождались и гуманизацией общественных отношений, ростом политических свобод. И наоборот, экономическая разруха, падение уровня жизни обыкновенно вели к усилению тоталитаризма в политике и социальному одичанию. Вспомните, и приход к власти и большевиков в России, и Гитлера в Германии были явно связаны с разрухой после Первой Мировой.
    Демократия не по карману бедным. Древность, как известно, небогата демократиями не только по причине недостатка просвещения или врожденной нелюбви холопов к ее величеству Свободе. Авторитарная власть при всех ее моральных и материальных издержках обходилась дешевле демократии. Местный князь или барон объединял в одном лице и суд с полицией и прокурором, и командовал местным "военным округом", и "исполнял обязанности" налоговой инспекции.
    Дыба рядом с презумпцией невиновности, с адвокатским и прокурорским надзором, выглядит не эстетично. Зависимость праведности суда от настроения и пищеварения сюзерена не может радовать поборников законности. Но если бы кто ввел тогда управление на современный демократический лад, расходы на содержание правовой системы и необходимой для нее материальной инфраструктуры, при тогдашней производительности труда превысили бы общественный продукт, и демократия тривиально вымерла бы.
    В бедных сообществах конкуренция за "кусок общего пирога" значительно жестче, чем в состоятельных. Это накладывает свою печать на все общественные отношения. И чем беднее общество, тем, как правило, суровее его писанные, и особенно неписанные законы. Соответственно, "гуманные" отношения между населением и властью, правоохранительными органами и правонарушителями, характерные для благополучных стран, оказываются неэффективными. Когда благополучные страны навязывают менее благополучным свои стандарты общетсвенного устройства, они вполне могут руководствоваться искреним желанием помочь и научить. Но редко такая наука идет впрок. Слишком разные ценности. Если для среднего европейца или американца свобода, демократия и права человека - ценности дейсвительно приоритетные, то для китайца, афганца или ангольца - главное найти пропитание. Сытый голодного не разумеет!
    Кстати, и в наше время относительная успешность борьбы с преступностью нищей по мировым меркам советской, а потом российской милиции держится именно на методах вплотную примыкающих к дыбе. И введение цивилизованных норм расследования весьма возможно поставит крест на показателях раскрываемости: на правовые методы просто не хватит денег.
    Национально-бюрократическая революция стимулировала дезинтеграцию экономики и финансовый хаос, инициировала букет гражданских войн. Захват местными бюрократическими корпорациями контроля над материальными ресурсами, прежде строго контролируемых центром, вызвало всплеск должностного воровства, вырвав из производства огромные средства. Не в последнюю очередь благодаря этому падение производства измеряется не процентами, а кратами. В экономическом и научно-техническом плане обломки некогда мощной экономики отброшены на десятилетия.
    Это уже не происки партократов, и далеко не только трудности перехода к рынку - это еще и прямое следствие раздела страны, размножения государственных аппаратов и укрепления их власти. Это та цена, которая была заплачена за свободу и демократию. В сущности, за свободу заплатили... свободой. За свободу иметь "своих" президентов, границы, флаги и гимны, заплачено свободой нормально жить и работать, получать зарплату и не бояться за будущее детей, да и свое собственное.
    Прогрессирующая, благодаря "завоеваниям революции" нищета отбросит народы новых государств от демократии и цивилизации независимо от исторических форм этого процесса. Но просматривается уже и политическая конкретика. Дискредитация в общественном сознании демократии и проснувшаяся ностальгия по сытому и спокойному социализму, открытая борьба криминалитета за политическую власть и криминализация бюрократии, рост и укрепление откровенно фашистских формирований - звенья одной цепи. Национал-демократическая идея получает свое закономерное логическое завершение!
    В общем, с днем победы вас, дорогие сограждане! С днем победы Ельцина над Россией, С днем победы бюрократии над народом, с днем победы идиотизма над здравым смыслом. Нам эти победы еще не раз аукнутся.

_________________________________________________________________________________

На главную