|
Страны, экспортирующие сырье, как правило, импортируют соответствующий объем готовой продукции, сокращая рынки сбыта для собственных производителей. Роль ограничителя внутреннего производства играет закономерно завышенный рыночный курс валют сырьевых доноров. Причина завышения курса - природная (горная) рента, значительно повышающая цену сырья по сравнению с другими отраслями, и, следовательно, объем экспорта. Увеличение экспорта, определяет рост рыночного курса национальной валюты.
Высокий курс внутренней валюты означает дорогой
экспорт и дешевый импорт. Импорт давит на внутренние цены, сокращая
доходы внутренних производителей, следствием чего становится снижение
доходности производства несырьевых отраслей. Т.о. депрессивное
состояние имманентно присуще несырьевой составляющей экономики
стран-сырьевых доноров.
Условием сохранения рентабельности несырьевых отраслей становится снижение уровня зарплаты персонала. Поскольку занятость в несырьевых отраслях пока значительно превосходит занятость в нефтегазовом секторе, она в большей степени определяет покупательную способность населения страны. Ограничение рынка сбыта диктует сокращение потенциальных масштабов инвестиций: чем меньше емкость доступных рынков, тем меньше серийность продукции, тем меньший объем капиталовложений может окупить ее производство.
Сказанное относится к обрабатывающей промышленности вообще. Но к высокотехнологичным отраслям более других. Последние отличаются более высокой инвестиционной емкостью в расчете на рабочее место и высоким уровнем рисков. А также высокими темпами морального износа как основных фондов, так и выпускаемой продукции. Поэтому для них особенно критичны высокая рентабельность, крупные объемы производства, и, следовательно, доступ к обширным рынкам сбыта. Ограничение рынков сбыта национальными рамками радикально снижает привлекательность инвестиционных проектов в обрабатывающей промышленности вообще, и в высокотехнологических отраслях особенно. Более подробно механизмы международного передела рынков сбыта и подавления обрабатывающей промышленности сырьевых доноров описаны в (1).
Первый вопрос, вероятно, будет о том, относительно чего завышен рыночный курс, и какой курс национальной валюты считать адекватным, не завышенным. Очевидно, бесполезно определять курс на основе паритета покупательной способности, потому что покупательная способность сама зависит от курса национальной валюты. Основное требование к курсу национальной валюты состоит в том, что он должен обеспечивать равные условия международной конкуренции, что означает примерное равенство средней рентабельности конкурирующих стран в средних для каждой страны условиях. Разумеется, в долгосрочном плане. Этому критерию курс денежных единиц экспортеров сырья вполне, и нередко с запасом, удовлетворяет. Средняя эффективность Российской экономики достаточно высока для динамичного развития и привлечения инвестиций.
Проблема состоит в том, что экономика поделена на сырьевой, и обрабатывающий сектор, потенциальная рентабельность которых весьма и закономерно различна. Очевидно, что для всякой рыночной экономики существует некое критическое значение курса национальной валюты, при котором большая часть производства не выдержит конкуренции с импортом и неизбежно разорится. Для сырьевого и несырьевого сектора это критическое значение существенно отличается, потому что при прочих равных условиях производительность труда в сырьевом секторе значительно завышена природной рентой. Как правило, экономические условия в странах-экспортерах сырья таковы, что курс национальной валюты достаточно низок (ниже критического) для сырьевого сектора, но слишком высок (выше критического) для обрабатывающей промышленности. А «средняя температура по больнице» может быть близка к норме. Этого результата нам пока достаточно.
Итак, одним из важных следствий массового экспорта сырья оказывается деградация несырьевого сектора и снижение уровня жизни населения, не связанного с сырьевыми отраслями. И по мере роста экспорта сырья, или его цены (больше процент природной ренты в экспорте), растет рыночный курс национальной валюты, усиливается ценовое давление на несырьевой сектор производства. Это, правда, относится только к тем придаткам, которые имеют значительный несырьевой сектор. Например, к России. К Кувейту это не относится. Кувейт живет на нефтяную ренту.
В противоположность им доходы отраслей, причастных к «ренте», и занятого в них населения с ростом экспорта сырья, как правило, растут. Таким образом, наличие в экономике сектора с высоким содержанием ренты в цене продукции ведет к общему перераспределению национального дохода в его пользу, глубокой дифференциации экономики по уровню благоприятности экономических условий и экономическим интересам. Экономика делится на сверхрентабельный сырьевой сектор и низкорентабельный «конкурентный» (в смысле испытывающий международную конкуренцию). Это деление оказывает глубокое влияние на все процессы в экономике. В этой схеме существует третий элемент. Но о нем позже.
Важно подчеркнуть, что раздел экономики на высокорентабельную и депрессивную части, происходит на уровне экономических условий, потому что обычные механизмы межотраслевого выравнивания рентабельности за счет перетока инвестиций в данном случае не работают. Запасы сырья ограничены. Следовательно, ограничены масштабы производства, и инвестиционная емкость отрасли.
Рынок капиталов оказывается перед парадоксальной ситуацией: в высокорентабельные отрасли инвестировать невозможно или очень сложно. А большая часть экономики оказывается в зоне депрессии, инвестировать ее по всем законам - бессмысленно. Это состояние мотивационной раздвоенности, которую по психологической аналогии можно обозначить как «инвестиционную шизофрению», лишает инвестора четкого экономического ориентира, что, очевидно, препятствует инвестициям. Может быть поэтому Россия по импорту представительских иномарок, скупке дорогой недвижимости в Европе и вывозу капиталов значительно опережает куда более благополучные страны, а внутренние инвестиции так малы.
Кардинальное различие сырьевых и «технологических» отраслей по производительности труда и уровню доходности не может не сказаться на оплате труда персонала. Однако рынок рабочей силы сталкивается с теми же ограничениями, что и рынок капиталов: ограниченность возможностей роста сырьевых отраслей ограничивает переток рабочей силы. Следовательно, население, занятое в отраслях различной доходности, испытывает то же расслоение по уровню доходов, что и предприниматели. Наконец, потребительский рынок разделяется на два относительно независимых рынка: рынок для богатых и рынок для бедных.
Разумеется, сегментация потребительского рынка по ориентации на покупателей различных социальных слоев характерна для любого общества, как и расслоение самого общества по уровню доходов. Однако признаком нормальной, здоровой экономики следует считать «одногорбую» функцию распределения (типа гауссовой кривой погрешности измерений) населения по уровню доходов. В этом случае доходы большей части населения близки к величине среднего дохода по стране. Близость к центру распределения в этом случае гарантирует близость материальных интересов, и, в конечном итоге служит признаком принадлежности к среднему классу.
В нашем случае должно иметь место «двугорбое» распределение (функция распределения имеет два локальных максимума, с выраженным локальным минимумом в близи центра распределения). В обществе доминируют два основных слоя – богатые и бедные. Принадлежность к тому или иному слою определяется «доступом к ренте». Попытки определить на объективной основе средний класс для такой экономики так же бессмысленно, как искать его в сословном обществе.
Таким образом, деструктивная роль экспорта природной ренты сводится к двум основным взаимосвязанным факторам: внешнему и внутреннему. Первый, внешний, фактор - описанный в (1) механизм ограничения доступа к рынкам сбыта, действующий через завышение валютного курса. Он выражается ухудшении конкурентных позиций несырьевых отраслей сырьевых доноров по сравнению со странами-импортерами сырья посредством укрепления внутренней валюты. Второй фактор - внутренняя деструкция - состоит в том, что единая экономика разделена на два сектора, существенно различающиеся рентабельностью и уровнем жизни занятого населения, и эти различия не могут быть преодолены действием обычных рыночных регуляторов. Следствием этого разделения могут стать размывание критериев эффективности инвестиций и снижение инвестиционной мотивации.
Очевидно, что депрессивность обрабатывающей промышленности - это оборотная сторона сверхрентабельности сырьевого сектора. Чем выше процент природной ренты в экспорте (при прочих равных условиях), тем более завышен курс национальной валюты, тем сильнее ценовое давление импорта на обрабатывающие отрасли.
По-видимому, мы сталкиваемся с некой
закономерностью: если в открытой экономике существует отрасль
производства, экономические условия которой значительно благоприятней
остальных отраслей, и эти условия не выравниваются обычными рыночными
механизмами, то эта отрасль будет негативно влиять на экономические
условия функционирования других отраслей в государстве. Если проще, то
рента, которую получают рентные отрасли (не обязательно сырьевые),
изымается из доходов остальных отраслей.
Когда говорят о неэффективности, российской экономики, о проигранной конкуренции, не уточняют о какой ее части идет речь. Но относиться такие оценки могут, очевидно, только к обрабатывающей промышленности. Нефть и газ, лес и никель пользуются отличным спросом и вполне конкурентоспособны. Неприятность состоит в том, что пределы развития сырьевой отрасли ограничены отнюдь не спросом.
Описанная теоретическая схема устойчиво депрессивного состояния несырьевого сектора исключает стимулы к инвестициям, и следовательно, возможности какого либо развития в принципе. Ситуация в реальной экономике, очевидно, не столь жесткая. Существуют вполне благополучные отрасли и вне сырьевого сектора. Осталось выяснить, противоречит ли их успешность предложенной гипотезе.
Можно предположить наличие нескольких факторов, смягчающих давление, или полностью выводящих производителей из-под давления описанных механизмов.
Во-первых, механизм депрессивного воздействия на несырьевые отрасли связан с внешней конкуренцией. Отрасли, по тем или иным причинам изолированные от внешней конкуренции не должны испытывать того давления, которое испытывают «конкурентные» отрасли.
Во-вторых, некоторые формально «конкурентные» отрасли участвуют в перераспределении природной ренты, полученной сырьевыми отраслями, повышая, таким образом, свою рентабельность и конкурентоспособность.
В-третьих, могут существовать экономические ниши для «конкурентного» сектора, по тем или иным причинам не занятые иностранными производителями.
Внутренние цены на нефть и газ в России, как известно, искусственно поддерживаются на уровне существенно ниже цен мирового рынка. Таким образом, часть природной ренты, содержащейся в сырье распределяется между всеми гражданами посредством заниженных цен на электро- и тепловую энергию, бензин и другое топливо. Дальше круговорот природной ренты продолжается в любых товарах и услугах, связанных с и использованием энергии и энергоносителей, транспорта и многого другого. Кому-то достается больше, кому-то меньше. Наконец, завершается цикл обращения потреблением импортных товаров, поступающих в страну в обмен на экспортированную ренту.
В плане социальном этот круговорот составляет систему дотаций, пропорциональных состоятельности граждан. Богатые имеют большие дома или квартиры, на отопление которых идет больше газа или централизованных теплоресурсов. Они пользуются большими автомобилями, потребляющими больше топлива, и летают на самолетах, потребляющих топлива еще больше. Наконец цена импортных предметов роскоши занижена благодаря завышенному курсу рубля.
В плане экономическом распределение природной ренты происходит по мере потребления все тех же энергии и энергоносителей.
Последнее относится к энергоемким производствам, покупающим энергию и энергоносители по низким внутренним ценам, и продающим продукцию по ценам мирового рынка. К таким отраслям относятся, например, электроэнергетика, металлургия, особенно цветная, химическая и нефтехимическая промышленность. Совокупный экспорт этих отраслей составляет около 20% и стоит на втором месте после собственно углеводородов. Свидетельством высокой рентабельности отрасли стало появление в последнем списке Форбса (2004г) сразу двух миллиардеров, представляющих российскую металлургию. Пока в стране внутренние цены на энергоносители существенно ниже мировых, условия функционирования этих отраслей будут весьма благоприятными.
Вторым каналом извлечения специфической «природной ренты» этой группой отраслей стало практическое отсутствие в стране экологических ограничений, что дает им значительные конкурентные преимущества перед аналогичными отраслями на западе.
Для черной металлургии существует еще и третий канал получения дотаций. Он связан с дешевым углем. Дешевые нефть и газ снижают спрос и цены на уголь, а высокий курс рубля – доходность от его экспорта. Если бы внутренние цены на нефть и газ были ближе к мировым, многие уже закрытые шахты могли бы быть рентабельны и до сих пор работать. А издержки производства чугуна и стали были бы выше.
Сохранение природной ренты внутри страны достигается ограничением вывоза углеводородов. Однако ограничения обходятся переносом ее на другие экспортные товары, производимые с использованием носителей природной ренты. В частности, экспорт металлов включает и экспорт нефтяной природной ренты, перенесенной на новую продукцию в процессе производства через потребляемые энергию и энергоносители.
С одной стороны этот процесс можно считать позитивным, т.к. он позволяет расширить список конкурентоспособных отраслей отечественной промышленности. Например, экспорт леса не ограничен, и поэтому инвестировать его переработку стимулов не много. Если бы не ограничивался экспорт нефти и газа, то вполне возможно, положение в нефтехимии не отличалось бы от лесного комплекса, и бензин, солярку и мазут покупали бы преимущественно заграницей.
С другой стороны, энергоемкие производства, как правило, относятся к группе первого передела и менее других способствуют научно-техническому прогрессу страны. Напротив, для наукоемких производств энергоемкость - ценообразующий фактор третьего порядка. Поэтому поддержка наукоемких отраслей посредством доступа к природной ренте минимальна.
Под защищенностью мы понимаем не столько наличие таможенных и прочих административных ограничений, сколько те случаи, когда таможенные ограничения не требуются: от внешней конкуренции защищают «естественные» факторы. Роль «естественных» ограничителей могут играть языковой и ментальный барьеры, специфическая экономическая и правовая ситуация, культурные и кулинарные традиции и предпочтения.
Как правило, к защищенному сектору относятся торговля, сфера услуг, производство скоропортящейся продукции и некоторые другие. Свежий хлеб, например, экспортным товаром никогда не был. И хлебопекарная промышленность была устойчиво рентабельна все годы «реформ».
Одна из наиболее защищенных отраслей, безусловно, торговля. Соответственно уровню защищенности, на протяжении всех лет реформ торговля в отличие от промышленности устойчиво развивается и остается одной из наиболее успешных отраслей российской экономики. Если в развитых странах кризис производства неизбежно отражается и на торговле, то в России эта зависимость выражена значительно слабее.
Можно предположить, что причина явления связана не только с защитой от внешней конкуренции, но и с большой ролью в уровне потребления населения, а, следовательно, и в объемах торговли бескризисного сырьевого сектора. Не непосредственно, разумеется, а через ответный поток потребительского импорта. Очевидно, что через торговые преимущества, предоставляемые дешевизной импорта, отрасль получает часть природной ренты, создаваемой сырьевыми отраслями. Не случайно в России уровень рентабельности торговли импортом существенно превышает соответствующий показатель для внутренней продукции (исключая отдельные, специфические ее виды). А периоды активного роста коррелируют, хотя и с некоторым запаздыванием, с ценами на нефть и объемами экспорта. Все крупные состояния в торговле начиная с Артема Тарасова, созданы на экспорте сырья или импорте готовой продукции. В данном случае можно однозначно утверждать, что воздействие экспорта природной ренты благоприятно для отрасли. Что служит еще одним доказательством переноса природной ренты на импорт.
Можно, по-видимому, сказать, что второй круг обращения (ветвь перераспределения) природной ренты состоит из цепи ее экспорта с продуктами-носителями, ответного импорта и распределения предметов потребления. Если рассматривать товарные потоки в натуральном виде, то за экспорт природной ренты, практически – воздуха, страна получает массу предметов потребления, увеличивающую общий уровень потребления населения. В монетарной форме перераспределение природной ренты выглядит следующим образом: ее экспорт поднимает курс рубля, импортные товары дешевеют, т.е. становятся такими же носителями дефекта стоимости, как и энергоносители. Т. е. основным каналом доступа к природной ренте для населения стран-экспортеров сырья оказывается потребление импортных товаров.
2003-й год в очередной раз подтвердил традиционно лидирующее положение торговли по инвестиционной привлекательности: рост капиталовложений составил 58.4% за 1-9.2003 - рекордный показатель не только для российской экономики. Значит, инвестиционный климат для некоторых отраслей весьма благоприятен!
Еще одна бурно развивающаяся и осваивающая инвестиции отрасль в России - связь и телекоммуникации - также относится к сфере обслуживания, т. е. к защищенному сектору. Эти компании работают в сфере высоких технологий. Однако к развитию их они отношения не имеют. Новых знаний и технологий отрасль не создает. Операторы практически выступают реселлерами продукции и технологий с Запада и Дальнего Востока. Отечественного происхождения - преимущественно инвестиции, возможно - затраты на локализацию, обслуживающий персонал. Масштабы роста отрасли прямо зависят от дешевизны импорта, и, следовательно, курса рубля. Т.е. отрасль извлекает те же выгоды, что обычная торговля импортом. Вторым фактором успеха служит избыток высоко квалифицированной и дешевой рабочей силы. Нельзя не признать, правда, высокую роль в росте этого сектора быстрого технологического развития, выражающегося в росте технических возможностей и снижении стоимости технических средств. Но к этому процессу отечественные компании отношения не имеют.
Высокими темпами развивается рынок услуг в области информационных технологий. Внешне он сильно отличается от рынка телекоммуникаций. Однако основные факторы его успеха те же – импорт, продажа и обслуживание техники и технологий т.е. участие в перераспределении природной ренты.
В защищенную зону попал банковский сектор, что значительно улучшает условия его функционирования. Даже заповедник социалистической бесхозяйственности - «СберБанк» - чувствует себя вполне уверенно. Правда, в данном случае имеет место не естественная, а чисто административная защита.
Таким образом, экономические условия защищенного сектора могут быть значительно благоприятней, средних условий в экономике, маскируя истинное ее состояние. В среднем же экономические условия защищенного сектора, как и следовало ожидать, существенно благоприятней условий «конкурентного», но существенно жестче, чем нефтегазового.
Это позволяет утверждать, что наличие успешных отраслей в защищенном секторе не только не противоречит идее о депрессивном воздействии сырьевого экспорта на обрабатывающую промышленность, но органически в нее вписывается.
Данный сектор в соответствии с заявленной схемой считается зоной весьма рискованных и неэффективных инвестиций. Иллюстрацией могут служить требования России при вступлении в ВТО повысить таможенные пошлины на ввоз автомобилей на 10%: с существующих 25 до 35. Таким образом, фактически признается, что при сегодняшнем уровне цен инвестиционный климат неблагоприятен. А при увеличении их на 8% (10/125) предполагается, что благоприятным. Между тем, при двенадцати процентах инфляции и неизменном номинальном курсе рубля эта прибавка будет «съедена» за 8 месяцев. Но пока цены на нефть и газ не падают, курс рубля (реальный) имеет закономерную тенденцию к росту, а уровень инфляции задается системой валютного регулирования. При росте нефтяных цен будет расти и реальный курс рубля (с учетом внутренней инфляции).
При постоянно растущем реальном курсе рубля значение таможенных барьеров как фактора защиты производства столь же постоянно падает. Если пытаться с помощью таможенных барьеров зафиксировать конкурентоспособность на внутреннем рынке на уровне благоприятного 1999-го года, то тарифы должны быть не менее 100% плюс уровень 99-го года: рубль с тех пор обесценился внутри страны в 2.5 раза, потеряв на внешних рынках 20%. Соответственно в два раза ухудшились условия конкуренции с внешними производителями. Для сохранения стабильных конкурентных условий таможенные барьеры должны расти непрерывно пропорционально росту реального курса рубля. Пока же перманентное укрепление рубля соответствующим ростом таможенных барьеров не сопровождается. Это означает постоянное ухудшение конкурентных позиций российских производителей.
Чем дешевле конкурирующий импорт, тем ниже средняя рентабельность, а, следовательно, и зарплата в отрасли. Чем ниже рентабельность и зарплата, тем меньше стимулов к модернизации и автоматизации производства. В странах с дешевой рабочей силой на заводах международных технологических гигантов уровень механизации и автоматизации на порядок ниже, чем на родине.
Ограничение рынков сбыта ограничивает окупаемость потенциальных инвестиций. Отсюда необходимое (но далеко не достаточное) условие успеха для «конкурентного» сектора сырьевого донора: минимум инвестиций, особенно долгосрочных, максимальное использование существующих основных фондов и дешевого труда местных рабочих. Впрочем, этой формуле вполне соответствуют и успехи торговли и услуг.
Избыток квалифицированной и дешевой рабочей силы дает некоторые преимущества производствам технически сложной продукции низкой серийности. Когда автоматизация производства невозможна или нерациональна, и стоимость рабочей силы в значительной степени определяет стоимость продукции. Это обстоятельство может быть одним из факторов способствовавших выживанию некоторых предприятий военно-промышленного и аэрокосмического комплекса, судостроения. Возможно, он же стал причиной оживления «Россельмаша».
Депрессивные условия реального сектора посредством негативного влияния на покупательную способность населения индуцируют дальнейшее снижение качества и конкурентоспособности продукции. Производители готовой продукции должны ориентироваться на внутренний рынок: экспорт занят сырьем. Низкий уровень жизни в стране занижает требования к качеству потребляемой продукции: низкая цена оказывается более важным фактором для покупателя, чем низкое качество товара. Соответственно национальная промышленность вынуждена ориентироваться на нишу пусть низкокачественной, но дешевой продукции. И это та самая ниша, которая позволяет выжить «товарному» производству сырьевых придатков. Разумеется, это не та ниша, в которой развиваются высокие технологии. Таким образом, сырьевой экспорт становится инструментом консервации отсталости и неэффективности. А значительные инвестиции в повышение качества следует признать бесперспективными.
Все большее распространение в отечественных изделиях получает использование импортных комплектующих. Если просмотреть их список, нетрудно заметить явную тенденцию: импортируется, как правило, изделия сложные, технологоемкие, и, следовательно, дорогие, составляющие нередко большую часть стоимости изделия. В производстве телевизоров это кинескопы и интегральные схемы. В стиральных машинах и холодильниках - механика и системы управления. В новых автобусах - двигатели и коробки передач. В новых легковых дизелях - топливная аппаратура. А внутреннее производство соредотачивается на том, что попроще и подешевле, что не требует тонких технологий и значительных инвестиций. Это, прежде всего, шасси, рамы, корпуса.
Это явление соответствует предложенной схеме с нескольких точек зрения: во-первых, как было отмечено выше, потребление импорта - одна из форм доступа к природной ренте, т.е. один из способов удешевить продукцию. Во-вторых, технически сложные изделия требуют значительных инвестиций в разработку и производство, что противоречит условиям выживания депрессивного «конкурентного» сектора. Использование комплектующих иностранных производителей позволяет радикально снизить капиталоемкость производства, и становится важным фактором выживания.
Та же тенденция прослеживается в редких случаях организации производства западных компаний на территории России. Например, первым, и некоторое время единственным, примером использования отечественных комплектующих на сборочном заводе компании “Ford” во Всеволожске оставался резиновый коврик.
Следствием такой кооперации может быть только примитивизация технологического сектора и общая научно-техническая деградация экономики.
Итак, использование импортных комплектующих – средство перенесения природной ренты на собственную продукцию, и повышение за ее счет экономической эффективности. В итоге остается не так много отраслей производства, не участвующих в процессе перераспределения природной ренты. Т.о. движение ренты смещает экономические критерии эффективности, «искривляя» работу всех экономических законов и механизмов.
Квинтэсенцией «международного разделения труда» стала «отверточная сборка». И весьма характерный пример таковой являет «производство» компьютеров (ПК). Пример интересен тем, что данная отрасль - одна из весьма немногих, возникших после начала реформ, во время глубокой депрессии на инвестиционной основе. Более 85% продаваемых в России ПК отечественной сборки. На первый взгляд есть повод для торжества: рынок у зарубежных производителей отвоеван почти полностью. Западные брэнды российского покупателя не покорили. Однако торжествовать по этому не стоит. Только 20% из 85-ти - поставки отечественных заводов, а 65% - так называемая гаражная сборка.
Здесь надо отметить, что сборка компьютера не требует сложного оборудования и технологий. Готовое изделие собирается из стандартных, как правило, вполне совместимых комплектующих как из кубиков. Из инструментов главный и нередко - единственный - отвертка. Еще недавно на этом подрабатывали самодеятельные студенты. Конечно, некоторую эрудицию в данном вопросе иметь полезно. Но далеко не уникальную. Высокие технологии используются при производстве комплектующих, составляющих основную часть стоимости. Комплектующие почти исключительно импортные. Отечественного производства бывают в основном корпуса. Добавленная стоимость, как правило, не превышает 20% что, в общем, можно рассматривать как сорт предпродажной подготовки. Дешевый ручной труд становится решающим фактором успеха.
Стоит отметить общее для нескольких отраслей обстоятельство: при явных признаках успеха внутри страны экспорт практически отсутствует. Тому может быть две причины: либо отрасль выпускает нишевую продукцию, не востребованную мировым рынком, либо существуют механизмы ограничения доступа к мировым рынкам. По отношению к ПК влияют, похоже, оба фактора.
Ситуация резко меняется, когда планка технического уровня несколько повышается. Процент ноутбуков отечественной сборки уже не превышает 10% -положение обычное для США и Японии. 90% ноутбуков мировых брэндов выпускают шесть фирм Тайваня. Но если для стран с очень дорогой рабочей силой такой вывоз производства вполне понятен, то в России, где рабочая сила существенно дешевле, чем на Тайване, нужно искать другие объяснения.
Последнее обстоятельство иллюстрирует общее для сырьевых придатков правило: по мере роста наукоемкости продукции процент ее в ВВП и экспорте неуклонно падает. Наукоемкая продукция составляет 0.3% российского экспорта. И та держится, как правило, на научных заделах и основных фондах эпохи социализма.
Одна из очень немногих действительно наукоемких отраслей, демонстрирующих высокий рост - производство программного продукта - компьютерных программ. Минимальные инвестиции в основной капитал: от $2000 на рабочее место (сравните с рабочим местом водителя грузовика), основная статья расходов - зарплата, обилие весьма недорогих «мозгов» при вполне сопоставимом их качестве. Составляющие успеха - прежние. Они согласуются со схемой устойчиво депрессивного состояния несырьевого сектора сырьевых доноров.
Итак, в какие отрасли в сегодняшней России можно вкладывать средства? Во-первых, в околонефтегазовые. Транспортировка, переработка, сбыт, производственные услуги добывающим компаниям - бизнес по привлекательности третий за собственно добычей (второй по критерию оплаты труда – банки). Свою долю природной ренты он, без сомнения, получит. Приличная бензоколонка по доходности не уступит средней текстильной фабрике именно по причине участия в перераспределении природной ренты.
Во-вторых – в защищенные от внешней конкуренции. Прежде всего - в телекоммуникации, особенно мобильные и ИТ, банки, торговлю. Традиционные бытовые услуги имеют больше шансов в богатых регионах. Однако, инвестирование торговли и традиционных услуг - бизнеса преимущественно мелкого - через фондовый рынок весьма затруднительно.
В-третьих, в энергоемкие экспортные отрасли, в «грязные» производства первого передела.
В случае, если выбирается наихудший вариант - «конкурентный» сектор, больше вероятность успеха в тех производствах, где минимум дорогого оборудования или оно досталось в наследство от лучших времен, максимум не поддающегося механизации ручного труда. Благоприятно для успеха использование импортных комплектующих.
В целом инвестиционная ситуация не отличается богатыми возможностями. Если бы развитие происходило с нуля, в сегодняшних условиях многие отрасли и производства просто не возникли бы. В первую очередь это относится к военно-промышленному, аэрокосмическому, электронному комплексам. А потому можно констатировать, что инвесторы ведут себя строго по теории. И в привлечении иностранных инвестиций России придется догонять не Китай, а Венгрию или Ирландию. А огромные прибыли, получаемые сырьевым сектором, будут либо конфискованы и проедены, либо вывезены.
Развал административной системы производства в Советском Союзе принципиально отличался от аналогичных процессов в других социалистических странах. Производство при социализме не было ориентировано на потребителя, и не могло на равных конкурировать c западными компаниями по качеству продукции. Открытие рынков для импорта означал глубокую девальвацию производившихся товаров и производственных фондов. Это объединяет ситуацию в бывших соцстранах. Дальше идут отличия: у европейских «солагерников» девальвация товаров означала радикальное сокращение экспорта. Однако у них объемы импорта ограничены конкурентоспособностью экспорта. Обесценивание экспорта означала и девальвацию национальной валюты, что защищало их рынок от захвата внешними производителями и стимулировало быстрое возрождение экономики.
Последнее не относилось к Советскому Союзу и его наследнице - России. Они имели небольшой набор товаров, качество которых не зависит от технического уровня и принципов организации экономики, спрос на которые всегда превышает предложение - сырье. Положение производителей сырья с развалом обрабатывающей промышленности только упрочилось: сокращение внутреннего потребления высвободило ресурсы для экспорта. Девальвация готовой продукции резко повысила значение сырья в экономике и влияние сырьевых отраслей, а девальвация рубля на порядок повысило вес валютных доходов. Сырье заместило остальной экспорт и падение курса рубля не было столь катастрофичным и длительным, как у бывших «солагерников». Что, лишило несырьевой сектор средств на модернизацию и переориентацию, а с ними и надежды на выживание. И российская промышленность рухнула в неравной борьбе с дешевым импортом, обрушив заодно и привязанные к ней экономики бывших союзных республик.
Расчеты реформаторов на санацию неэффективных
предприятий, могли привести к ликвидации всей обрабатывающей
промышленности: принципиально неэффективной в условиях неравноправной
конкуренции стала подавляющая ее часть. Чутье советских хозяйственников
оказалось эффективней теорий рыночников: оно хоть и не позволяло
вытащить страну из кризиса, но и до окончательного разорения экономики
не допустило. Пока...
Существует длинный ряд экономических явлений подтверждающих ненормальность экономического положения в стране.
1. В России возникла уникальная модель функционирования экономики, в условиях, в которых нормально функционировать объективно невозможно, - выживание. Модель характеризуется доминированием в действиях руководителей и персонала внеэкономических мотивов, (целью производства может быть что угодно, кроме прибыли; например, сохранение производства как такового), общественное согласие на действие вне рамок закона, терпимое отношение к задержкам и занижению зарплаты и даже выплате зарплаты натурой - продукцией предприятий. Выплата зарплаты натурой - явный признак ограничения рынка сбыта для внутреннего производства.
2. Далеко не самые высокие в мире налоги ставят весьма значительную часть предприятий на грань банкротства и заставляют «уходить в тень». Это не характерно для нормальной экономики и может указывать на близость цен к уровню издержек или падение ниже таковых.
3. Бурный рост и процветание торговли и спекулятивного сектора на фоне деградации реального. В нормальной экономике успехи первых двух зависят от успеха третьего.
И так далее…
К 98-му году отечественная продукция «конкурентного» сектора на рынке становилась редкостью. Производство падало все годы, кроме таинственного 97-го катастрофическими темпами. Масштабы падения далеко превзошли великую депрессию. 98-й год поставил многое на свои места. Исчезли банки, жившие спекуляцией. Мгновенно стала конкурентоспособной продукция отраслей, которые считались безнадежно отставшими от времени. Стали рентабельными предприятия, которые уже никого не интересовали. За два года (1999-2000) легкая промышленность выросла почти на 50%, а машиностроение - на 34%. Такие темпы не снились и Китаю. И, заметьте, безо всяких структурных преобразований, о необходимости которых так много говорят экономисты и правительственные чиновники. На одной девальвации рубля. Значит причина не отсутствии должных реформ, а в неприемлемом для производства обменном курсе. Конечно, это был восстановительный, а не инвестиционный рост. Но если бы сохранились те условия внешней конкуренции, инвестиции не заставили бы себя долго ждать. К тому же курс упал далеко не до уровня бессырьевого экспорта, т.е. уровня равновесия при отсутствии в экспорте товарной ренты.
Это, конечно, не повод утверждать, что структурные реформы не нужны. Но их влияние - эффект второго порядка по сравнению с зависимостью от курса рубля.
Резкий рост цен на нефть в 2000 вызвал быстрый рост реального курса рубля. К 2001 - 2002-м годам долларовые цены на внутреннюю продукцию приблизились к докризисным, и стимулы роста иссякли.
Показатели 2003-го года по сравнению с двумя предыдущими выглядят неожиданно оптимистично. 7% процентов роста - это конечно не Китай, и не Россия 1999-2000г., но тоже довольно неплохо. Если рассматривать цифирь саму по себе. Правда, по оценкам Всемирного Банка около 3% роста ВВП - результат косвенного воздействия роста цен на нефть, составившего 28%. Если бы цены на нефть оставались на прежнем постоянном уровне, то темпы роста российской экономики составили не более 4%. Это впечатляет уже меньше.
Но если вспомнить что за этот год реальные доходы населения выросли почти на 15.1 % (1-9.03), а импорт на 25%, то станет ясно, что это грандиозный провал: более 4/5 прироста рынка пришлось на импорт, и менее 1/5 сподобилась отвоевать отечественная промышленность.
При этом надо понимать, что рост доходов обусловлен никак не ростом производства. Скорей всего это отложенный эффект экономического роста 1999-2000 годов и роста нефтяных цен. Стало быть, очень скоро доходы упрутся в естественный потолок. Как и цены на нефть. И тогда страна вернется к додефолтной ситуации перманентной глубокой депрессии.
В сущности, сейчас экономическое положение страны похоже на период «валютного коридора»: рубль почти не падает на внешних рынках и гораздо быстрей обесценивается на внутреннем. В отличие от девяностых годов ЦБ не тратит средства на поддержание завышенного курса рубля. Однако, не ставится даже скромной цели удержать паритет покупательной способности, не говоря о приведении его к уровню, благоприятному для развития обрабатывающей промышленности.
Россия в который уже раз ставит на себе уникальный эксперимент. Только благодаря ей экономическая наука имеет возможность наблюдать стремительный переход из состояния высокоразвитой сверхдержавы к слаборазвитому сырьевому придатку и экономические механизмы осуществления этого процесса. Других столь наглядных случаев разлагающего влияния ренты на научно-техническое развитие и просто экономическое состояние государств в истории человечества, кажется, еще не было.
|
